– Совершенно верно, – согласился Силк. – Долженсказать, Гарион, что Рэн Хоб принял такое решение вовсе не из благородства, наэтот счёт не существует никаких сомнений. Толнедрийцы никогда ничего не делаютпросто так и не отдают задаром. Дело в том, что к тому времени мимбратскиеаренды победили в гражданской войне между арендийскими племенами, закончилосьдлившееся тысячу лет кровопролитие, поэтому Толнедра не могла позволитьмимбратам продвинуться на север. Создание независимого королевства в Сендариивоспрепятствовало бы доступу мимбратов к проезжим дорогам, по которым можноперевозить товары из Драснии, а также не дало бы Мимбру возможности статьсредоточием власти вместо столицы империи Тол Хонета.

– Всё кажется ужасно запутанным, – покачал головойГарион.

– Ну, не так уж сложно, – утешил Силк. – Обыкновеннаяполитика и, в сущности, очень простая игра, верно, капитан?

– Я в подобные игры не играю, – отозвался Брендиг, неглядя на них.

– Неужели? – удивился Силк. – Так долго при дворе – ине иметь ничего общего с политикой? Вы редкостная птица, капитан. Ладно, корочеговоря, сендары обнаружили внезапно, что у них появилось королевство, но нет ниодного древнего благородного семейства. Конечно, имелись несколько престарелыхтолнедрийских аристократов, живущих в разбросанных по всей Сендарии поместьях,а также с десяток претендентов на тот или иной весайтский или астурийскийтитул, парочка чирекских вождей с горсткой сторонников, но настоящих сендаров –ни одного.

Поэтому и было решено устроить всенародные выборы – избратькороля, возложив на него обязанность раздавать титулы и звания. Оченьпрактичный метод, я бы сказал, типично сендарийский.

– Но как выбирают королей? – спросил Гарион, такувлёкшийся рассказом, что забыл о страхе перед темницей.

– Все голосуют, – просто объяснил Силк. – Родители,конечно, должны голосовать за детей, но, по всей видимости, подлога и обманапочти не было.

Весь мир потешался над глупостью сендаров, но те, не обращаявнимания, поступали как было решено, и всё это продолжалось двенадцать лет.

– Шесть, – снова вмешался Брендиг, всё ещё склонившийсянад пергаментом, – с три тысячи восемьсот двадцать седьмого по три тысячивосемьсот тридцать третий год.

– У них было больше тысячи кандидатов, – возбуждённообъявил Силк.

– Семьсот сорок три, – сухо добавил Брендиг.

– Хорошо, что есть кому поправить меня, благородныйкапитан! Огромное утешение знать, что рядом сидит такой знаток, готовый прийтина помощь. Я всего-навсего простой малообразованный драснийский торговец,ничего не понимающий в истории. Наконец, после двадцать третьего голосования,сендары избрали короля по имени Фандор, фермера, чья брюква была известна повсей стране.

– Он выращивал не только брюкву! – воскликнул Брендиг,гневно глядя на рассказчика.

– Конечно, конечно! – поспешно сказал тот, ударив себяладонью по лбу. – Как я мог забыть о капусте?! Он выращивал и капусту, Гарион,запомни хорошенько! Ну, все почтённые люди Сендарии отправились на ферму кФандору и нашли его на поле, где он трудился не покладая рук: удобрял землю.Они приветствовали его громкими криками: «Да здравствует Фандор Великолепный,король Сендарии!» – и упали на колени перед его августейшим величеством.

– Это долго будет продолжаться? – прошипел Брендигсквозь зубы.

– Но мальчик хочет знать, капитан, – невинно улыбаясь,объяснил Силк. – Обязанность старших наставлять его, раскрывать историю нашегославного прошлого, разве не так?

– Говори что хочешь, – пробормотал Брендиг.

– Спасибо за разрешение, капитан, – вежливо наклонилголову Силк. – И знаешь, что ответил король Сендарии, Гарион?

– Нет. А что?

– «Прошу вас, ваши светлости, поосторожнее, незапачкайте эту красивую одежду! Я только что разбросал навоз на той грядке, гдевы стоите на коленях!»

Сидевший рядом Бэйрек разразился громовым хохотом, ударив ввосторге огромным кулаком по колену.

– Не вижу причин для веселья, господин мой, – холоднозаметил капитан Брендиг, вскакивая на ноги. – Не припомню, чтобы я издевалсянад королём Драснии!

– Вы – человек благовоспитанный, капитан, – мягкозаметил Силк, – да к тому же аристократ. Я же – простой бедняк, пытающийсязаработать на кусок хлеба.

Брендиг, беспомощно оглядев нахала, устремился вон изкомнаты.

На следующее утро ветер стих и дождь прекратился. Дорогипревратились в месиво, но Брендиг решил продолжать путешествие. Передвигались сбольшими трудностями; правда, на следующий день земля начала подсыхать.

Тётя Пол, казалось, совсем не была озабочена тем, что ихсхватили по приказу короля, и вела себя как настоящая герцогиня, хотя Гарион непонимал, зачем теперь притворяться, и желал всем сердцем, чтобы она сталапрежней.

Прежняя практичность и хозяйственность, с которыми онаправила на кухне у Фолдора, сменились чем-то вроде капризного своеволия; впервыев жизни он почувствовал, как велико расстояние между ними, и это сознаниеоставило ничем не заполняемую пустоту. Хуже всего была постоянно растущая вдуше неуверенность, появившаяся с тех пор, как Силк объяснил, что тётя Полвовсе не его тётя, и это открытие точило сердце мальчика, вселяло сомнения вчистоту его происхождения. С того ужасного момента Гариона постоянно мучилроковой вопрос:

«Кто же я на самом деле?»

Господин Волк тоже сильно изменился. Он теперь редкооткрывал рот, в гостиницах почти всё время проводил сидя в одиночестве смрачным выражением лица.

Наконец на девятый день после отъезда из Камаара обширныеболота сменились холмистой местностью. Около полудня путешественники оказалисьна вершине холма, освещённого бледным зимним солнцем, прорвавшимся сквозь тучи,и увидели лежавшую внизу долину, где раскинулся обнесённый высокими стенамигород Сендар, выходивший к морю.

Стражники у южных ворот браво отдали честь, завидев капитанаБрендига во главе небольшой группы людей; тот бодро ответил на приветствие.Широкие городские улицы были заполнены людьми в красивых одеждах, шагающими скрайне занятым видом, будто в мире нет ничего важнее их дел.

– Придворные, – презрительно фыркнул ехавший рядом сГарионом Бэйрек. – Ни одного настоящего мужчины!

– Неизбежное зло, дорогой Бэйрек, – кинул через плечоСилк. – Для выполнения мелких дел требуются маленькие людишки, а в конце концовкоролевство держится на этих мелких делах.